Как и многие лесные реки, Большая Кокшага довольно сложная  по характеру и не сразу понятна даже для профессионала фидера или спиннинга. Все эти особенности надо узнавать, как и приемы ловли, которые нередко приходится приспосабливать под условия Кокшаги. Несмотря на то, что река в среднем течении не имеет бездонных омутов и широких необхватных глазом плесов, она довольно богата рыбой, особенно в последнее время. Видимо, перестали бить ее током. А не так еще давно на самых красивых и удаленных омутах и плесах невозможно было наловить даже мелочи на уху. Все выбивали недоумки, живущие только для себя и для утоления сиюминутной прихоти.

Если захотеть, то можно найти здесь возможности для любой ловли, кому что нравится. И это меня всегда привлекало на берега Большой Кокшаги, когда сезон открытой воды можно было открыть очень рано, сразу за подледным ловом. И первой в списке весенних рыбалок находится ночная ловля налима. С нее и начну сезон.

Этим вечером я бреду тропинкой, которая то и дело ныряет в ложбину или овражек, наполненный водой. Тогда приходится чуть ли не переплывать через все эти колдобины. Был, конечно, более простой вариант: идти на проверенный плес по левому берегу, где крепкая и сухая дорога выводит почти к самому месту. А здесь путь состоит из едва заметной заросшей тропинки, залитой талой водой почти на всем протяжении. При этом приходится постоянно пригибаться под поваленными елками и перешагивать через упавшие стволы. Чапыжник да и только… Но я не ищу легких путей не из-за пристрастия к экстриму, а потому лишь, что день выходной и погожий. Оттого и слышно урчание движков по всему левому берегу. Рыбаки потянулись к воде. И скорее всего место будет занято.

Этот небольшой плесик с песчаным бережком знаком мне давно, почти с детства. Здесь редко можно встретить рыболова. Оттого и место дикое, без кострищ и свалок мусора, которые стали непременным атрибутом любого самого красивого места на реке. Кроме этого здесь всегда ловился довольно крупный налим, а в одну лунную ночь, когда мы были здесь с маленьким еще сыном Димкой, взял на плесе соменок килограмма на три. Димка клялся, что ночь проведет со мной у закидушек, но так и задремал в палатке и пропустил эпизод поимки сома, о чем потом жалел и горевал непритворно. С тех пор сомята здесь больше не попадались, а потом и совсем река обезрыбела. Как говорил один рыболов: до самого Маркитана река была безжизненна. А это самая глушь. И туда забирались нелюди.

Совсем недавно заново открыл я Большую Кокшагу для себя . Накануне этого события ездил сюда, чтобы еще раз убедиться, что налима здесь не осталось. А тут познакомились с рыбачками на рыбацком сайте, решили встретиться у воды и поближе познакомиться. Тем более книжку им свою подписал. Надо же с читателями увидеться…

Дело было поздней осенью, выбирать было не из чего. Ну, решили прокатиться до Большой Кокшаги, благо до нее всего-то 39 км. Так уж, без надежды на рыбалку. Но снасти взяли. Ночью был жаркий костер из смолевой нодьи и самое главное… вдруг начали бренчать колокольчики закидушек. Вышел налим. Пришла, вернулась из прошлого налимья ночная ловля. Видимо, после зимнего преднерестового хода остался здесь налим и, не тревожимый больше электроудочниками, осел здесь надежно и по-хозяйски. А со следующей весной и довольно крупная «бель» вернулась. Стали попадаться неплохие подлещики, лещи и крупные караси, никогда ранее здесь не водившиеся. Эти серебряные килограммовые гибриды поднялись с Волги и тоже здесь прижились. Раньше они мне попадались изредка даже в русле Волги, когда я ловил со своей «Оби-3» язей и лещей на «кольцовку». И вот снова встретились…

Такова предыстория… А сейчас я опять иду к заветному плесу. За поворотом, наконец, открылся он, мой старый знакомый желтый бережок. Изменилось место: покрылось по песчаному склону сплошным лопушником и мелким ивняком. Придется выдергивать с корнем кусты и лопухи, чистить площадки под леску закидушек, иначе будет зацепляться.

Сохранился даже каркас моего шалаша. Его я обтягивал полиэтиленовой пленкой, стелил под укрытие жерди и еловый лапник, а рядом разводил жаркий костер из дубовых бревен. На всю ночь хватало нодьи из трех мореных и почти железных стволов, приплывших сверху по большой воде.

Ну, вот я и дома. Спускаюсь к воде, режу взятых с собой ершей и плотвичек на дольки. Это будет наживка для крупного налима. Затем срезаю в ивняке крепкие прутья, раскладываю на песке леску закидушек. Скоро вечер, надо подготовиться засветло, чтобы в темноте не запутать снасти. К тому же надо отмерить леску по длине заброса. Крючки с наживкой, увлекаемые тяжелым грузилом, должны ложиться на дно не дальше границы ямы и песчаной косы. Забросишь ближе – только мелочь будет теребить червей, а дальше – оставишь снасти в корягах под обрывистым берегом. Сюда бьет струя течения и все плывущие деревья, кружась в водоворотах, оседают потом на дне, выставив острые сучья.

Все… Снасти подготовлены. Как только начнет смеркаться, тогда и заброшу эти неуклюжие на первый взгляд снасти с тяжелыми грузилами, но самые практичные по большой воде. В ночной морозной стыни не очень-то комфортно возиться с тонкими лесками и мелкими крючками, которые потом приходится еще и выдирать из налимьей пасти, усыпанной мелкими зубами. Словно острой щеткой проходятся и царапают кожу рук эти зубчики. А здесь все проще. Крючки крупные и с длинным цевьем, которое легко взять пальцами или пассатижами. Основная леска толстая. Она не путается и не сбивается в дремучие бороды. Поскольку забрасывать приходится за леску, то она не режет пальцы и хорошо держится  руке при забросе. Впрочем, в последнее время крючки не пытаюсь вынимать из налимьей глотки. Просто отстегиваю поводок из крепкой застежки и ставлю запасной. Это быстрее и не надо заниматься полевой хирургией в ночных условиях…

А пока светло забрасываю к противоположному берегу фидер. Прицеливаюсь чуть ниже торчащей из воды коряги. Все планирую как-нибудь привязаться к ней и встать на лодке в июне-июле, когда здесь попадается крупный лещ.  Но пока пытаюсь положить кормушку чуть ниже коряжки. Есть! Точно в цель!.. Прямо на корягу попала кормушка и успела за нее захлестнуться поводками. Просто филигранная точность, снайпер…

Пока я терзал себя и самобичевал поводки каким-то чудесным способом развязались, и кормушка скользнула вниз на дно. Ух, не придется заниматься ремонтом снасти.

Подтянув леску, выставляю удилище чуть по течению на срезанную рогульку. Веса в рюкзаке и так хватает, а рогулек тут на берегу полным-полно на любой вкус. Чего собой покупные игрушки таскать? Вершинка удилища чуть подрагивает. Поклевка? Нет, течение то усиливается, то слабеет. И чуткий квивертип показывает натяжение лески. Но вдруг эта легкая дрожь перешла в монотонные толчки, которые выдавали присутствие чего-то живого, там, на конце лески. Подсекаю… На леске упирается что-то некрупное, но довольно упрямое. Э-э, да это елец и не маленький…

Такие и крупнее были всегда на Большой Кокшаге рядовой добычей, особенно если ловить их в яме в проводку поплавочной удочкой. Самые крупные ельцы, насколько помню, всегда попадались именно так. Этого ельца придется все же разрезать для наживки. Мало у меня сорожки и ершей. Только подумалось, как вершинка опять задергалась. Теперь клюнула сорожка, как раз на резку пойдет… Потом взяла еще и еще… Наживка для налима будет. В завершение попался небольшой подлещик, но мне уже пора готовить ночлег. Ранней весной ночи еще бывают студеными, а под утро – морозными, с инеем на песке. И дров требуется с запасом.

У меня есть так сказать естественный дровяник – нагромождение плавника на повороте реки, куда талая вода выносит все плывущее по ней. Здесь есть все: от использованных презервативов до пустых бутылок из-под виски. Видно, что гуляли не простые российские рыболовы. И замашки особые, скотские… Настоящий рыбак, если на машине приехал, на машине и мусор за собой увезет, а нет – так в яме сожжет все, что жечь не вредно для природы. Остальное на своем горбу утащит в рюкзаке…

Кроме всякой дряни сюда наносит и много хороших дров. К ним я обычно добавляю тяжелую артиллерию: три ствола дубов или других крепких деревьев. Эта печка-нодья может тлеть ночь и день, отдавая медленное и тягучее тепло от алеющих внизу углей. Когда под таким костром нагреется и песок, то обычно перетаскиваю в сторону костер, а на его место ставлю палатку или устраиваю лежанку, смахнув перед этим угли в костер.

Пока таскал дрова-плавник и подкатывал бревна, сумерки упали на черный ельник и блестящую воду. Надо разводить костер и забрасывать снасти. Раздуваю огонек под берестой, кладу сухие еловые сучья и пламя, вспыхнув, освещает воду у песчаного берега. Подкладываю еще дровишек для света и жара, а потом спускаюсь к закидушкам. Шлеп, бух! Первая пошла… Грузило упало как раз на границе струи и медленно идущей в обрат воды. На крючки и двойники снастей насаживаю где пучок земляных червей с подлистниками , где – резаную рыбку.

А потом иду к костру. Надо погреться да чайку вскипятить из вкусной и чистой еще воды Большой Кокшаги. К чаю добавлю и смородиновых прутиков. Листочков еще нет, рано. Потом можно будет и глотнуть из фляжки за встречу с рекой, может, и по крови, как охотники говорят… да и мы, когда с отцом на охоту ходили.

Только вспомнилось, а со стороны плеса негромко колокольчик звякнул… притих и снова – дзинь…

Иду к закидушкам и вижу раскачку колокольчика на одной из них. Сидит, родимый. Вскоре на кукане извивался налим, первый сегодня. А потом всю ночь будут позванивать колокольчики, не давая уснуть и грея душу теплой мыслью: ожила река…