Наверное, это первый сезон в жизни, когда пропускаю первый лёд. Именно тот первый лёд, который ещё потрескивает под ногами, иногда прогибается, но держит, а главное даёт настоящую рыбалку! Когда окунь жадно хватает всё что движется, пусть это и плохонькая блесна, балансир-подделка и обычная мормышка-овсинка с позеленевшим мотылём на крючке. А щука берёт на живца азартно, жадно и надёжно. Причём не столь важно, плотвичка-сорожка на тройнике жерлицы или окунёк колючий. И хватки хищника пока случаются на ближних к берегу местах, видимо, где ещё по осени щука ловилась на спиннинг. Вот это и есть – первый лёд, на который я опоздал. Причины… Много было их, объективных и не очень. Не всегда выходит, как задумал.

Но всё равно сегодня идём с сыном на рыбалку. Рассвет еле брезжил, когда мы вышли к копаному озеру-котловану, соединяющемуся с рекой двумя протоками. Здесь я обычно ловил живца, а на следующий день ехал на дальнюю рыбалку или выставлял жерлицы на городском нашем водохранилище. Сегодня тот же план – поймать сорожек-плотвичек на живца, а завтра – ставить снасти на щуку, не уезжая в дальние дали. Обычно начало сезона на водохранилище в городе было удачным. Щука брала иногда лучше, чем на волжских просторах.

Выходя на лёд, протягиваю сыну капроновый шнур с поплавком и гайкой на конце – спасалку. Готовлю пешню и первым спускаюсь на лёд, протыкивая его пешнёй. Святая наивность!.. Здесь уже можно и на автомобиле кататься… Не меньше пятнадцати сантиметров толщиной ледяной покров, может быть, и все двадцать будут в некоторых местах.

В заливе, где обычно неплохо ловилась плотвичка, тихо, как наверху, на льду, так и подо льдом. Жизнь замерла в заливе. Прикормив лунку, поймал вначале одну сорожку, вскоре – другую, а третья попалась уже не через час ли?... Потом поклевки прекратились совсем.

Между тем, сын, пробурив лунку на мелководье в устье ручья, начал ловить мелких окунишек. Ну, что ж, хоть что-то на безрыбье… И я устроился рядышком под обрывом.

Наловив окунишек, собираемся домой. Теперь главное сохранить живца до завтрашней рыбалки. Дома выставляю живца на улицу, благо не морозит. Временами приношу кан в дом и включаю компрессор, насыщая воду кислородом. На ночь кан закутываю в армейский бушлат-камуфляж. Так теплее будет.

Утром ещё затемно проверяю живцов. Одна сорожка всё же всплыла кверху брюхом. Досадно… Раз перволёдье уже позади, то щука, скорее всего, будет игнорировать окуньков на тройниках. Ладно, там будет видно. Вскоре я уже расставлял жерлицы на широком плёсе городского водохранилища. Сын Иван остался у берега ловить окуньков, а я протянул цепочку жерлиц почти посередине узкой части водохранилища. Здесь, среди ям до семи метров, были участки с глубиной в четыре-пять метров. По этой линии чаще всего и брала щука.

Потом мы пили с Ванькой чай у бережка, заросшего ивняком, изредка выдёргивая из лунок небольших окунишек. Я всё порывался переставить жерлицы, где на тройниках были сорожки. Хотелось поставить их в знаковых местах, на щучьей тропе. Сын же всё отговаривал, мол, стоят и стоят себе снасти. Подойдёт хищник – возьмёт. Но когда у него клюнула плотвичка, я принял решение. Переставил эти три жерлицы с плотвичками, то ли по старой памяти, вспоминая места, где брала щука, а может быть, чутьё включилось. Это принесло свои плоды. Вскоре вскинулся флажок жерлицы, и на льду уже билась первая в этом сезоне щучка, пусть небольшая, на кило двести, но это было открытие сезона…