Период «глухолетья» обычно всегда связан с явлением, которое называется цветением воды. Вспоминаются унылые ландшафты на Волге у правого берега, когда полосы и целые поля ядовитой зелени тянулись вдоль крутояров, колышась от набегающей волны. Пройдёт буксир, баржа или теплоход и снова замрут эти тоскливые полосы зелени, в которых, кажется, отсутствует всякая жизнь. Но откроют затворы ГЭС, потянутся вдоль берега струи воды, разгоняя зелень, а там и забьётся сторожок «кольцовки» от хлесткой поклевки язя. Но всё равно брала рыба в этот период хуже и на течении.

На озёрах, пусть и лесных, торфяных, также зацветала вода. И тогда переставала брать щука на блёсны и жерлицы. Только крупный окунь выручал. Нет-нет, да и хватал в раннее утро такого же окунька на тройнике жерлицы, разматывая леску с рогульки. Бывало, за всю рыбалку не попадалось ни одной щуки, только окуни ворочались в садке.

Но есть рыба, на которую не так явно и отрицательно сказывается цветение воды в середине лета. Это – карась. Вот за ним-то я и собрался в это утро.

Деревня летом встаёт рано. Горланят петухи, где-то тарахтит трактор, захлёбываясь на подъёмах к лесу, бранятся визгливо тётки у провинциального сельмага. Только тихая вода пруда неподвижна и подёрнута легким туманом. В ней расходятся круги от плавящейся мелочи и падающей мошки. В осоке слышна какая-то возня. Толстый карась, наверное, копается в донном иле.

Вода у берега сплошь в зелени, которая, кажется, даже отливает синевой. Видимо, ночным бризом прибило зелень к берегу, на котором я расположился. И от этого вида мутного пруда, затянутого ядовитой плёнкой, как-то не по себе… Но прочь тоска и  уныние!.. Не обратно же ехать. Можно было бы перебраться на тот берег, но он захвачен огородами собственников до самой воды. Ладно… Разматываю удочки и забрасываю вначале поплавочную. Шлёп!.. Поплавок плюхнулся за островком травы и, приподнявшись, замер вертикально на воде, краснея алой антенной. Теперь – пару горстей прикормки рядом с поплавком. Тоже – шлёп!.. Прикормка не карасёвая. Остался «Уникорм. Лещ» с прошлой рыбалки. Только добавил гороховой и пшённой каши да чесночка в придачу натёр… Хороша закуска! Сам бы ел! Аж позавтракать захотелось…

На крючке – червь и опарыш красный. Бутерброд словом. Всё… Снасть насторожена. Можно и за фидер взяться. Хочу в этот раз попробовать забросить метров на пятнадцать от берега. Может быть, там бродит матёрый карась на полкило-кило? Местные рыбаки говорили, что есть такой в этом пруду.

Но забросить фидер не успел. Поплавок закачался и плюхнулся на воду. Затем приподнялся и косо пошёл в глубину. Пора! Подсечка!.. На леске приятная и упругая тяжесть. Давай к берегу, толстогубый… Подвожу карася по воде, хоть и не крупный. Но и леска не толста. Паутинка… За серебряно-жёлтым карасём остаётся на воде дорожка среди зелени. Держу в руках литое и сильное тело прудового крепыша, а на душе легко и волнительно. Вот она аксаковская ловля, «когда под сенью…».

Забросил удочку, а затем и фидер. Вскоре и его вершинка затрепетала мелко-мелко. Подсечка в ожидании того, матёрого… Но это лишь ротан с палец.

Дальние забросы приходились на травянистую отмель. А глубокая карасёвая тропа, оказывается, у моего берега проходила. Здесь и клевали караси. Вышло 3 кг.