В прошлый раз, когда мы были на этом пруду с сыновьями, старший, Дмитрий, очень остался недоволен той рыбалкой, хотя всю пойманную мной рыбу я отдал ему. Конечно, я понимаю сына: что эти караси, если они только для жарёхи на сковородке, а момента поклёвки так и не принесли рыболову. Тогда караси брали только на мою относительно длинную шестиметровую удочку, реже попадались на пятиметровку младшего сына Ивана, а на Димкину снасть брали только ротаны, да и то с палец… И я доказывал на той рыбалке сыну, что всё дело только в том, что там, куда доставала моя шестиметровая удочка, находится рыбья «тропа» или, если угодно, какая-то борозда, скат на глубину, русло запруженной речки, наконец. Но сын, депрессивно настроенный, утверждал, что всё это судьба-жестянка: сколько лет не был на рыбалке и тут не повезло…

В этот раз еду один, чтобы ещё раз убедиться в правоте или неправоте суждения о рыбьей «тропе». Заодно хочу проверить и свою самоделку – фидер из старого спиннинга, на редкость хорошо показавший себя на прошлой рыбалке в Старожильске. Тогда, на обмелевшей Большой Кокшаге, единственной проблемой была возможность зацепа кормушкой за дерево. Это дерево и целый ряд коряг торчали из воды рядом с противоположным берегом. Там было самое уловистое место, но и забросы надо было делать прицельные, чтобы не оставить снасть на корягах. А удилище с хитрым квивертипом из рояльной проволоки работало безотказно: ни единого отстрела кормушки, а поклёвки сторожок показывал самые мелкие, даже когда клевала уклейка. И это при том, что течение стало на реке слабое. Нынешний аномальный год и Волгу привел в состояние жалкой лужи с торчащими из воды песчаными косами и новыми островами, а тут малая речка…

Итак, я на пруду. Утро тихое, а какое ещё бывает утро в деревне? Даже истошный лай собак, блеянье коз, мычанье коров и уверенный мужской смешной бас баранов не вспугивают чуткую тишину. Эти звуки естественны и привычны здесь.

Вода парит. Туман невесомыми протуберанцами скользит по зеркальной глади и застаивается в осоке у берегов. Всплескивает некрупная рыбёшка, оставляя на воде круги и стрелки от юрких быстрых движений. А я нарушаю эту идиллию взмахом самодельного фидера и плюханьем кормушки с карасёвой прикормкой метров за пятнадцать от берега. Это вначале, а дальше собираюсь прощупать дно пруда до противоположного берега.

Рядом ставлю на рогульки шестиметровую удочку, ту самую, на которую и были тогда все основные поклёвки. И гусиное перо, которому по привычке отдаю предпочтение, закачалось там же, где и в прошлый раз. Даже рогульки остались те же, никто не тронул. Да и не надо это деревенским рыбакам-жителям. Они ловят прямо со своих огородов, доходящих до воды и отгороженных заборами. Этакие частные владения…

А тут и квивертип из рояльной проволоки выдал первые энергичные движения. Сторожок чуть пригнулся, откинулся назад, а потом затрясся мелко и настойчиво. Но на крючке лишь ротан. Тот самый, с палец. И это за пятнадцать метров от берега… Дальние забросы тоже ничего не принесли. И только когда кормушка достигла противоположного берега, не долетая до него метров десять-двенадцать, там начали ловиться караси.

Но больше всего опять поймала удочка-шестиметровка. Именно там, куда достигали её забросы, и была карасёвая тропа…